Содержание
Поезд №135 Махачкала – Петербург проходит через Москву. Я выбрал именно его для одной из своих последних поездок из столицы в город на Неве. И быстро понял, почему этот поезд считается худшим на этом направлении.
Почему он худший
В прошлом году я составлял рейтинг лучших и худших поездов между Москвой и Петербургом. Тогда я, ориентируясь на свой прошлый опыт и отзывы других путешественников, определил поезд №135, как самый ужасный на этом направлении. У него на сайте туту.ру действительно рейтинг 6,8. Это меньше, чем у любого другого поезда, который ходит между Москвой и Петербургом.
Поезд №135 обслуживается Северо-Кавказским филиалом ФПК и формируется в Дагестане, проводники – оттуда же. В Москве поезд делает остановку на Курском вокзале. В дату моей поездки его подали на дальнюю от вокзала платформу, предназначенную в первую очередь для электричек, так что на проход на платформу был организован через калитку.
В списках не значился
Я пришел к вагону за 15 минут до отправления поезда. Проводники не могли найти меня в списке пассажиров, несмотря на пройденную мной электронную регистрацию. У них не было наладонников, а списки по старинке были распечатаны на листах бумаги.
В итоге проверяли меня так: проводница, которая стояла на улице, попросила заняться мной свою коллегу, которая сидела в вагоне. Та, вторая, очень удивилась, когда я ей показал электронный билет в приложении. По ее словам, она первый раз такое видит, и ей нужен бланк билета с сайта.
Она сфотографировала экран моего смартфона и отправила фотографию по what’s up начальнику поезда. Та не отвечала минут пять. Поскольку до отправления оставались считанные минуты, я предложил проводнице все же позвонить начальнице, а не ждать ответа в мессенджере. В итоге начальник дала добро на посадку, после чего проводники очень долго проверяли, с бельем ли у меня место. Такой информации у них не было.
Вагон был относительно новым – в нем уже были биотуалеты и кондиционер, но еще не было розеток возле каждого места. В вагоне ехали преимущественно путешественники из Махачкалы. За их плечами было двое суток пути, им все надоело, и по их настроению было понятно, что оставшиеся семь с половиной часов они воспринимают, как последний рывок и в принципе уже готовы начать сдавать белье.
В вагоне было несколько женщин с детьми, но в основном ехали мужчины. Часть из них в открытую пили пиво, несмотря на запрет. Откуда-то пахло табаком. В вагоне была та самая давно забытая мною атмосфера плацкарта – духота, шум и не лучшие запахи. Народ не только общался в голос, но и массово смотрел гаджеты без наушников.
Кажется, в Москве сел только я.
Борьба за право дышать
На моем нижнем месте (не боковом) сидел бородатый мужчина в майке, из-под которой виднелись татуировки, и спорил с женщиной с боковой полки о происхождении аварцев. Мужчина утверждал, что это выходцы из Европы. Женщина, ехавшая с ребенком, и называвшая себя историком, говорила, что предки аварцев были дикими племенами. Мужчину это обижало.
Я вежливо попросил освободить мое место и расстелил белье. В вагоне было откровенно грязно. Мусорные баки переполнены. Туалеты… Туда лучше не заглядывать. Никакого листка, как стали появляться в некоторых поездах с отметками проводников об уборке каждый час, здесь не было и близко. Довольно быстро понял, что люди бегали курить в туалет, открывая окна. Я вспомнил, что именно рейсы авиакомпании «Победа» из Москвы и Петербурга в Махачкалу пилоты были вынуждены приземлять чаще всего в промежуточных городах из-за нарушения пассажирами запретов на курение.
В какой-то момент после отправления у моего попутчика в руках появился стакан с пивом, а я заказал чаю. Проводницы еще два раза подошли ко мне с вопросом, до какой станции я еду. Попутчики переглянулись: «они что, билеты не смотрели?».
Градусник в вагоне показывал +20, но было понятно, что это неправда. Ни один пассажир в вагоне не был накрыт одеялом. Все ехали в майках, а дышать было откровенно нечем. Я сказал об этом проводнице, попросив включить вентиляцию, но она ответила: «А у нас в вагоне не жарко, всего +20».
Я ей объяснил, что, во-первых, в это не верю, а во-вторых, даже если +20, это не значит, что людям не нужен кислород и что по правилам перевозок вентиляция должна быть включена все время следования поезда. Сотрудница ФПК еще немного посопротивлялась и предложила открыть окно (зимы в Москве нет, но в середине января проветривать плацкарт открытым окном – это круто).
Когда я твердо настоял на своем, проводница включила-таки вентиляцию. Попутчики сообщили, что всю дорогу было жарко, но никто ни на чем не настаивал. Когда потянуло свежим воздухом, я, вставил в уши наушники, чтобы заглушить гул вагона, и лег спать.
Ночные хождения
Около 12 ночи, когда уже проехали Тверь, а проводница выключила свет, я проснулся оттого, что мои попутчики – те самые, что спорили о происхождении народов, сели есть. Стало опять душно.
Я во второй раз пошел к проводнице, но она заявила, что уже проветрила и хватит, и что люди жалуются, что холодно. Люди по-прежнему ходили в майках и лежали без одеял. Добившись своего, я попытался уснуть снова, но в час ночи, когда угомонились все, и даже (почти) закончили обедать мои соседи, проводники внезапно врубили свет на полную мощность.
В этот момент вагон начал просыпаться, недоуменно глядя на часы. Ребенок с боковой полки заплакал. «Эй», – закричали пассажиры проводнице. Та, поняв свою ошибку, вновь выключила освещение. И снова все начали засыпать.
После Бологое я в третий раз пошел за свежим воздухом. Проводница, кажется, из вредности врубила вентиляцию на полную мощь и стало реально холодно. Женщина с боковушки стала жаловаться, что заморозят ее ребенка. Я позвонил начальнице поезда по телефону, указанному на визитке возле купе проводника, и попросил прийти и научить проводников пользоваться системами вагона. Начальница поезда пришла, попыталась меня убедить, что все в порядке, что градусник показывает +20, что он исправен и что все в вагоне против вентиляции (женщина же жалуется!). Я напомнил ей про правила, после чего она предложила перейти мне в купейный вагон.
Пока шли по составу, я заметил, что в трех или четырех плацкартах, которые проходили мимо, ситуация с воздухом была получше, а в купейном вагоне, куда мы пришли, климат был и вовсе идеальным, работала вентиляция.
«Скажите, вы понимаете разницу между температурой воздуха и кислородом? Что происходит, когда в замкнутом пространстве дышат 54 человека?» – спросил я у начальницы поезда, желая провести ей ликбез.
«Да я все понимаю, но что делать, если они жалуются, что холодно? Мне проще вас отселить», – по-своему трактовала ситуацию она.
Весь имидж коту под хвост
Поскольку мое белье осталось в плацкарте, а второго комплекта мне было не положено, проводница выдала мне чистую тканевую салфетку (а-ля скатерть), которую обычно стелют на стол, чтобы я хотя бы мог положить ее на подушку, и уложила спать в купе, где ехала вторая проводница из этого же вагона. До прибытия оставалось два с лишним часа.
Я лежал и думал о том, что РЖД может вбухивать миллиарды в новые вагоны и работу над своих имиджем, но один такой поезд запросто пустит все это коту под хвост. А ведь таких поездов еще много.
…Хотя, например, если бы я для своей поездки выбрал не тот самый плацкартный вагон №4, а купейный, в которое меня перевели, этот текст мог бы оказаться совсем иным. Проводница была вежлива и обходительна, а ее коллега, с которой я ехал вместе, утром со вкусом рассказала о красотах Дагестана.
В ужасное время – в пять утра, то есть за 40 минут до открытия метро – наш поезд прибыл на Московский вокзал Петербурга. Поездка завершилась.
Кстати, в обратную сторону этот поезд проходит путь от Петербурга до Москвы за рекордно долгие 11 часов 20 минут, делая 13 остановок, из которых семь – технические.
