– Про своего бывшего мужа мать Филиппа никогда особо не распространялась, – рассказывает двадцативосьмилетняя Лидия. – Хотя я расспрашивала, мне было интересно… Но она отвечала коротко – развелись, мол, давно, больше двадцати лет назад,. Встретил другую женщину, ушел, квартиру оставил Татьяне Олеговне, как мы считали… А теперь выяснились детали: квартиру отец Филиппа оставил не ей вовсе, а сыну. У Филиппа, оказывается, собственная недвига в Москве, и он не знал, и мать его тихо молчала в тряпочку… Живет себе в чужой квартире и в ус не дует столько лет, молодец какая! Бывает же так, а!..
Филиппу, мужу Лидии, на момент развода родителей было лет пять или шесть, тем не менее, он помнит, что родители жили плохо, все время ругались. В какой-то момент отец ушел, хлопнув дверью, и исчез из жизни сына навсегда. Мать, Татьяна Олеговна, до сих пор любит подчеркнуть, что она растила сына одна, без какой-либо помощи. Работала на двух работах, годами носила одно пальто, ничего себе, все сыну. Алиментов бывший не платил – а Татьяна Олеговна, по ее словам, считала ниже своего достоинства за ним бегать и вытрясать из него деньги.
Единственное, чем помог – оставил свою квартиру, в которой они с самого начала жили в браке.
И Филипп всегда был уверен, что квартиру отец оставил матери. Ну просто другой вариант ему и в голову не приходил. Любовью к нему, Филиппу, отец не пылал еще до развода, вообще сына не замечал. Жил своей жизнью, мальчиком в основном занималась мать – как, наверно, в большинстве семей. Филипп не помнит, чтобы они с отцом общались, о чем-то разговаривали, вместе смотрели кино или ходили куда-то вдвоем.
Собственно, ухода отца из семьи Филипп и не заметил – для него практически ничего не изменилось. Пошел в школу, учился, рос как все – почему-то всех его друзей растили разведенные мамы. Может, время такое непростое было, но с отцами не жил практически никто, максимум, у некоторых ребят в классе были отчимы. Сомнительное преимущество, как успел понять Филипп. Отцы из большинства отчимов были так себе.
Впрочем, у него и отчима не было. Татьяна Олеговна много работала, чтоб как-то сводить концы. Отношений больше не заводила – было, как она утверждает, не до глупостей всяких, с ребенком-то на руках. Думала только о сыне, о том, чтобы у него все было не хуже, чем у других.
Хорошо, хоть жилье у них было свое, не съемное.
Филипп рано стал самостоятельным, съехал от матери сначала в студенческую общагу, потом в съемную комнату, потом в такую же арендную квартиру. Татьяна Олеговна осталась в двухкомнатной квартире одна. Четыре года назад Филипп женился на Лиде, недавно ребята уже совместно взяли ипотеку.
– Первый год платили нормально, а в этом году нас, честно говоря, лихорадит, – рассказывает Лида. – Доходы сильно упали, а расходы остались прежними. Переехали пока к моим родителям, благо, они с марта на даче. Свою квартиру сдали в аренду, стало полегче. Но сейчас родители хотят уже вернуться в город, что делать, не знаю… Они, конечно, не гонят нас, но жить с мамой и папой – как-то не прельщает. С другой стороны, выхода другого сейчас нет. С деньгами у нас не особенно наладилось. Филипп работу сменил, на испытательном сроке сейчас, а я вообще без работы осталась. Ищу, конечно, пока все глухо…
Лида была уверена, что они оба с мужем бесприданники: что у нее нет в собственности ни метра жилья, что у него. Но недавно Филипп обратился по какой-то надобности в налоговую инспекцию, где с удивлением узнал, что является собственником двухкомнатной квартиры. Той самой, где жил с матерью, и где живет сейчас она.
– Не только собственник, и добросовестный налогоплательщик! – усмехается Лидия. – Все налоги до прошлого года аккуратно уплачены! Как она это провернула, не знаю и знать не хочу… С другой стороны, здесь, наверно, ничего сложного: прописан Филипп с матерью, уведомления все приходят на тот адрес. В детстве и отрочестве в вопросы квартиры он вообще как-то не вникал, это была вотчина матери, может, письма какие-то и приходили, он на них и внимания не обращал…
Лидия на сто процентов уверена, что случившееся – никакое не недоразумение. Свекровь сознательно не говорила сыну, что живут-то они в его квартире.
– А какая разница? – разводит она руками сейчас. – Что это меняет?
По мнению Лидии, меняет это очень многое. У них есть квартира в Москве! Ну ладно, ладно, не у них, у Филиппа – пусть! Они могут отказаться сейчас от той ипотеки, которую платят, и которая не по силам, и взять другую – на скромное жилье где-нибудь в области. И не обязательно Московской – говорят, и в других регионах люди тоже живут, а жилье там на порядок дешевле.
Правда, Татьяна Олеговна желанием уехать из Москвы в избушку-развалюшку где-нибудь на свежем воздухе почему-то совсем не горит. Ей хорошо в Москве. Она вообще делает вид, что не понимает, отчего так всполошилась невестка, что произошло. А Филипп не хочет ссориться с матерью. Вздыхает и твердит – она меня растила, мол, я не могу…
– Интересно получается: у моих родителей на голове сидеть ты, значит, можешь! – злится Лида. – Имея двухкомнатную квартиру в собственности!.. То, что мои мама с папой в октябре месяце на даче живут, потому что у нас платить за ипотеку нечем, это ничего. А твою маму трогать нельзя, да?
А вам как ситуация? Что думаете?
Загрузка...
